Гришковец о «непричёсанном, непарадном и некурортном» Крыме

2 декабря популярный российский писатель Евгений Гришковец в своём «Дневнике» на сайте Odnovremenno.com опубликовал впечатления о Крыме — он побывал с гастролями на полуострове, в том числе и в Севастополе.

Текст дневниковой записи Евгения Гришковца «Крым мой» публикуем полностью.

«Здравствуйте!

Вчера вернулся из Крыма. Был на этом, во всех смыслах, уникальном полуострове, который для России сейчас вполне остров, пять дней. Сыграл три спектакля. В Симферополе, Ялте и в Севастополе. Общался, знакомился, разговаривал с людьми. Со многими людьми, и много говорил… Точнее, старался по большей части слушать.

В российском Крыму я был впервые в жизни. Мне всё было и продолжает быть интересным. Впечатлений масса. В голове каша. Пытаюсь привести всё услышанное, увиденное, понятое и непонятое в какой-то порядок. Но пока не получается. Скажу только о самых первых впечатлениях.

Прилетел из Москвы в Симферополь ближе к вечеру. Уже темнело. Всё время, пока снижались, смотрел в иллюминатор. Но облачность была низкая, так что ничего я не разглядел. А хотелось увидеть что-то определённо новое, бросающееся в глаза. Последний раз прилетал и улетал из Симферополя в октябре 2013 года. За это время так много всего стряслось и изменилось, что хотелось увидеть наглядные признаки этих изменений. Не удалось.

Пока самолёт катился к зданию аэропорта, а это в Симферополе долго, уж так устроен местный аэропорт, увидел строительство новой взлётной полосы и активную, живую стройку здания нового аэропорта. Сам аэропорт остался прежним, разве что обтёрся и слегка обветшал за время моего отсутствия. Ну и, конечно, реклама изменилась.

Пока получал багаж, совсем стемнело. Выезжали из Симферополя в Севастополь уже затемно.

Я надеялся почувствовать под колёсами машины новую, хорошую дорогу. О том, что в Крыму активно строятся дороги, говорится много. И глава Крыма уверенно утверждал, что деньги на дорогу осваиваются.

Езды из Симферополя до Севастополя около ста километров. Ехали два часа. Участков свежего асфальта повстречалось довольно много. Дорогу эту я знаю хорошо, в сущности, она не изменилась. Она не стала шире, новый асфальт положен старым методом, то есть, ненадолго. Признаки ямочного и какого-то лоскутного ремонта повсюду, но это вовсе не то, что я ожидал увидеть. В трёх местах по пути проехали круглосуточно ведущиеся дорожные работы, которые усложняли движение и накапливали пробки. Техника не новая и не старая, а какая была. Мужики жгли огонь в каких-то бочках, что-то плавили, работали как-то уныло и вяло.

Всю дорогу я расспрашивал водителя о житье-бытье. Он сначала напрягался и старался отвечать уклончиво, а потом, как нормальный крымчанин, то есть, южный человек, разговорился. Я спросил его о новшествах и о том, что смогу увидеть воочию в Севастополе. Он сказал, что ничего особенного я не увижу, потому что ничего особенного и нет. Всё, как было.

В тот момент, когда он это говорил, ему пришлось притормаживать, потому что он увидел машину ДПС и сотрудников, стоящих у дороги. Все притормаживали… Он сказал: «Вот — это новшество — их стало больше». Я спросил его, плохо ли это. Он сказал, что это не плохо, и это во многом отражает суть тех изменений, которые произошли в Крыму. Ещё он пошутил, что мусора стало заметно меньше, а «мусоров» больше. И тут уж кому что нравится.

Про бывшего Севастопольского губернатора Меняйло он высказался определённо и с явным отвращением. Признался, что сам бывший военный моряк, и ему противно то, что такой человек, как бывший губернатор Севастополя, смог стать контр-адмиралом, и что такие люди не должны представлять Российский флот. Ещё он сказал, что в бухтах и шхерах Севастополя как не было порядка, так и нет, что они как были полны ржавыми, полузатонувшими плавсредствами и всяким металлоломом, так и остаются…

Говорил он о том, что татарский вопрос в Севастополе не стоит, что в этом смысле в целом в Крыму стало намного лучше и проще. Про тех крымско-татарских деятелях, которые взрывали ЛЭП и оставляли Крым без электричества, он говорил как о жуликах и подонках. А также сказал, что теперь они базируются со своими идеями в Херсоне и люди там от этого, мягко сказать, не в восторге.

Говорил он спокойно. В его высказывании была тень досады по поводу того, что и как развивается, но совсем не было нытья или обиды. С особым сожалением и тревогой он говорил о тех, кто приехал в последнее время. Раздражение прозвучало, когда он стал говорить о приехавших в Крым людях из Донбасса. Особенно о тех, кто воспользовались статусом беженцев, при этом, явились они в Крым на дорогих машинах и стали скупать недвижимость, бизнес, действуя нагло и жёстко. Также он сказал, что многие опасаются того, что в Крым нагрянут представители нашего Северного Кавказа.

Я всё внимательно слушал, старался не перебивать. Своё мнение не высказывал, прекрасно зная, что многие водители стараются быть любезны. Я слушал человека, который живёт и работает в Крыму, который каждый день возит тех, кто в Крым прилетел. Думаю, что многое из того, что он сказал, было темой отработанной. Но всё же, это был первый человек, с кем я встретился в Крыму спустя три года. Человек взрослый, серьёзный и спокойный.

Особенная горечь была в его словах, когда он сказал, что по-прежнему, и он в этом уверен, Крым — это самый патриотично настроенный регион России, и что он рад тому, что видел и участвовал в том празднике, который случился весной 2014 года… Что он никогда прежде не видел такого количества счастливых людей и такого общего праздника. В том, как он это говорил, звучало разочарование, но также и готовность надеяться и терпеть.

Все дни, что я был в Крыму, погода стояла отвратительная. Низкая облачность, ужасно пасмурно, мелкий дождь и холодно. Те деревья, которые облетают, уже облетели и стояли голые. Все обшарпанные фасады, жуткие, безобразные заборы, самым непостижимо идиотским способом проложенные трубы газоснабжения, провода… Всё то, что летом скрывают кустарники и буйная зелень, всё было оголено, всё было видно, и всё было неприглядно. Раньше в Крыму мне не бросалось в глаза такое количество старых советских автомобилей… раритетные «Жигули», «Москвичи», а то и «Волги». То есть, те машины, которые на северах, в Сибири, на Дальнем востоке уже давным-давно погибли, а тут, в тепле и в южной прижимистости, сохранились, выжили, до сих пор возят своих владельцев, а многих ещё и кормят.

Раньше, с украинскими номерами, они в глаза не бросались, а воспринимались как особенность другого государства. А вот теперь это привлекло внимание и удивило. Диковинно и нелепо, опять же с российскими номерами, смотрятся чудеса украинского автопрома, то есть, автобусы типа «Богдан» и «Эталон». Даже рядом с нашими «ГАЗелями» они выглядят, как что-то весьма древнее, но не музейное, поскольку ни в каком музее такую дрянь не выставят.

Проще говоря, я хочу сказать, что Крым в те дни, которые я там был, выглядел непричёсано, непарадно, некурортно, а совсем наоборот — буднично, повседневно и пасмурно. Но в то же время мне именно в этот раз в Крыму понравилось больше всего. Детские впечатления я не беру.

Во всех трёх городах был полный, мощный и, как любят говорить организаторы гастролей, «сухой» аншлаг. В Симферополе меня буквально завалили цветами. Это было море цветов. Я выходил за ними три раза. И не смог все унести. А прежде в Симферополе такого ни разу не было. И это при том, что всё стало дороже. В Ялте я играл впервые. Про Севастополь, что и говорить… В нём билеты раскупили ещё до конца октября.

О чём это говорит?.. А о том, что у людей есть настроение покупать билеты и идти в театр. Помню осень 2008 года и весну 2014. Тогда у многих артистов отменялись целые туры. Билеты люди загодя не покупали. Гастроли организовывались с трудом… Так происходило по той причине, что общее настроение было плохим. Люди просто не находили в себе настроение. А спектакль и концерт — дело жизнерадостное.

Жил я все дни в Севастополе и один раз заночевал в Ялте. В Севастополе остановился в гостинице «Севастополь», как и прежде. В том же номере, что и раньше. В гостинице ничего не поменялось, только подобветшало. А других хороших гостиниц в этом прекрасном городе как не было, так и не появилось. (Кстати, гостиницы «Украина» в Севастополе и Симферополе стоят и работают под тем же названием и никто, похоже, менять их не собирается.)

Кафе и рестораны, в основном, остались на своих местах и тоже под прежними вывесками. Выглядели они вполне уныло. Но конец ноября — это уж точно не сезон, и поэтому уныние не показательно.

Разговаривал с официантами и барменами, спрашивал про количество людей летом. Кто-то говорил, что людей было как раньше, кто-то говорил, что их было меньше. Цены же стали однозначно и существенно больше… И все сходились на том, что люди, приехавшие летом, стали другие. На вопрос, какие это другие, никто толком ответить не смог: другие и всё.

Вообще, люди, с которыми я беседовал и знакомился, не очень хотели говорить на тему процессов, которые происходили и происходят в Крыму. Не потому что опасались. Совсем нет! Если уж они говорили, то говорили резко, жёстко и без оглядки. Просто им всем очевидно надоели эти расспросы приезжих. А все приезжие, очевидно, этими вопросами задавались. Вот людям и надоело. Это вполне понятно. Кому захочется постоянно говорить и анализировать жизнь, которой они живут повседневно.

Самый распространённый ответ на мой вопрос, который я формулировал следующим образом: «Вы же понимаете, о чём я очень хочу спросить»… На этот вопрос мне с улыбкой и немножко снисходительно обычно отвечали: «Справимся!»

Мне посчастливилось познакомиться с ведущими виноделами Крыма. Оказался с ними в одной компании. Это местные люди, которые начали свою деятельность не два года назад, а существенно раньше. Свои хозяйства они основали ещё при Украине. С этими людьми на тему присоединения или, если кому-то больше нравится, аннексии Крыма говорить было бессмысленно. Для них важнее была тема удачного или неудачного года, хорошей погоды и урожая. Их жизнь и работа теснейшим образом связаны с землёй, дождями и перепадами температур.

А вот чем они действительно гордятся, так это тем, что их вина признали известные и матёрые столичные сомелье и поставщики вина, и что их вина оказались гораздо лучше, чем краснодарские и ростовские. Я попробовал и в этом определённо убедился. Это было чудесное открытие! Прежде я к Крымским винам относился весьма скептически и не верил в то, что такие прекрасные вина, абсолютно международного уровня, могут быть произведены в Крыму.

В Ялте коротко поговорил со многими прогуливающимися или сидящими в кафе… Погода была ужасная, с мелким дождём. Но гуляющие и прохлаждающиеся всё-таки были. Да и после спектакля ко мне подходили. Те, с кем я говорил, в основном были отдыхающие или зимующие в Крыму украинцы. Харьковчане, киевляне… Официанты и бармены многие оказались из Луганска или Донецка. Познакомился с очаровательными людьми из города Орла, которые приехали и открыли в Ялте ресторан сербской кухни. А почему бы и нет?..

За все эти дни передо мной промелькнуло так много лиц, я так много слышал голосов… И хоть ответы на мой вопрос я получал не развёрнутые, а чаще совсем короткие и скорее просто вежливые, но выражение лиц и сами интонации были разнообразные. И поэтому у меня сейчас каша из массы впечатлений. Но эта каша хорошая, цветная, живая и интересная.

Главное, что я увидел в Крыму, — людей не апатичных, не махнувших рукой на происходящее. А апатию я вижу везде, и эта апатия огорчает и угнетает.

Жители Крыма, крымчане, очень любят Крым. Они ему преданны, они, действительно, жить без него не могут. Я не раз в эту поездку слышал от людей, что мол, были у вас в Калининграде, очень хорошо, но Крым это Крым. Кто-то говорил, что пытался прижиться в Питере, но вернулся. А кто-то попробовал пожить в Киеве, но после известных событий решил, что без Крыма не может.

Крымчане действительно не замечают той безалаберности, той разухабистости, которая встречает любого, кто прилетает в Симферополь. Безобразнее окраин Симферополя и того, что понастроено вдоль дороги на Севастополь, найти если и возможно, то очень трудно. Страшные, нештукатуренные постройки, которые домами назвать язык не поворачивается… Какие-то ржавые гаражи, жуткие магазинчики, шиномонтажи, к которым страшно подъезжать, «отели» с саунами и шашлычными, в которых я не решился бы остановиться, даже если мне за это заплатили — и всё это теснится, жмётся друг к другу, всё это непоправимо уродует пейзаж, всё это строилось, разумеется, без какого-то плана и взгляда архитектора, всё это нарушает не только мыслимые и немыслимые нормы, но и противоречит здравому смыслу… И всё это «чудесное наследие» никуда не денется, потому что в нём живут люди и многие из них не замечают того, о чём я только что написал.

Крымчане любят Крым и каким-то удивительным образом не видят всего этого безобразия, а видят и любят гору Ай-Петри, любят свои горы, долины, у всех есть свои потаённые любимые места… Любят местный воздух, неповторимые крымские запахи… И даже те, кто видел другие горы и моря с красивыми и благополучными городами, всё равно любят Крым и считают его самым прекрасным местом, окружённым самым чудесным морем… Крымчане любят Крым куда сильнее и преданнее, чем сочинцы или жители Анапы свои города и побережья.

То, что мне стало абсолютно ясно, это то, что в Крыму бездарно упущен тот самый порыв, который был у людей в тот момент, когда Крым был присоединён к России. А по всему чувствуется, это был мощный, прекрасный порыв. И если бы он не был упущен, то эти люди могли бы совершить чудеса.

А жителям Севастополя вместо того, чтобы поддержать их порыв, привезли поначалу целые толпы артистов, которые в один голос говорили об историческом значении произошедшего. Вместе с артистами приезжали толпы политических крикунов и демагогов… А потом им в ответ на их единодушный порыв дали губернатора Меняйло, про которого они говорят с судорогой отвращения на лице, называют его Невменяйло и понимают назначение такого человека губернатором Севастополя как неуважение и непонимание их города, который был и остаётся предан России словом делом и духом.

Люди спокойно и с пониманием относятся к тому, что в Крыму невозможно заплатить карточкой, а нужно платить наличными. Все в той или иной степени понимают, почему так выросли цены, однако не хотят понимать, почему эти цены позволили так разогнать и так загнуть. А цены, действительно, разогнали и загнули. Таких цен, определённо, можно было избежать… Но люди не ноют.

Крымчане стойко и даже с юмором перенесли полное отключение света и недостатки электричества, воды… Всем всё понятно. Но также всем понятно и то, куда уходят колоссальные средства, про которые сообщают федеральные министры, местные руководители и СМИ. Люди в Крыму вообще с юмором. Но не до бесконечности…

Крымчанам, например, не было смешно то, и они говорили мне об этом, что их полуостров представляет широко всем известная барышня в прокурорских погонах. Мне кто-то сказал: ей лучше б сразу маршальские погоны дали, а то невозможно было уследить за её карьерным ростом. Теперь люди радуются, что эта барышня — депутат. С глаз долой — из сердца вон. А людям непонятно было, почему наша пропаганда порождает таких, мягко говоря, странных героев.

Про Поклонскую я не спрашивал. Просто присутствовал при разговоре, который зашёл сам собой, но, разумеется, вёлся для меня. Помню, один собеседник весело сказал: «Да чё плохого? Зато она японцам нравится. Может быть, японцы к нам теперь поедут».

По дороге в аэропорт видел много плакатов с Путиным. Их действительно довольно много. Уж точно больше, чем в любом регионе. Эти плакаты уже обветрились и выгорели. Как обветрилась и выгорела всеобщая эйфория по поводу возвращения Крыма в родное лоно, или, если кому-то больше нравится — присоединения, или «аннексии»… В Крыму меня благодарили за моё высказывание: «Крым был присоединён незаконно, но справедливо».

Люди в Крыму недовольны усилением и усложнением чиновничьей власти, бюрократии, сетуют на непонимание многих законов, но стараются верить, что это приведёт к повышению порядка и законности.

Люди в Крыму очень ждут мост. Многие не просто ждут, а мечтают о нём. С мостом связаны надежды и даже чаяния. В этом смысле крымчане находятся, по крайней мере до открытия моста, в гораздо более выгодном положении, чем жители тех городов, и регионов, в которых ждать людям нечего…

Ну а по поводу того, что Крым теперь не украинский, никто не сожалеет. Тут я ничем не могу утешить тех, кто это, паче чаяния, прочтёт в Украине. Увы, ничего утешительного я моим украинским визави сказать не могу. Было бы что-то, не утаил бы, сказал бы как есть. Но врать не буду.

То есть, для тех, кто остро и болезненно переживает утрату Крыма, должен сказать, что как люди не были бы огорчены, разочарованы, удивлены российскими новшествами в Крыму, с какими бы трудностями они сейчас ни встретились бы, как бы не пришлось им многое в своём сознании да и в образе жизни менять… По Украине никто не плачет, понимая Украину как прошлое, которое закончилось и возвращения к которому нет. Так что, как говорят некогда бравшие Севастополь англичане, нет смысла плакать над пролитым молоком.

Удивительным образом, но мне кажется, что именно через Крым, через этот парадоксальный, но прекрасный кусок суши может прийти сначала взаимное понимание, а потом непредсказуемое и парадоксальное примирение.

Я отчётливо понимаю, что жители Крыма не такие, как те мы, которые как жили, так и живём российскими гражданами. Они другие. Им интереснее живётся. Но и гражданами Украины, живущими общеукраинскими процессами, взглядами и устремлениями, они не были никогда. Они особенные. Так было и раньше. Они такими были всегда. Просто прежде я этого не замечал, не видел, не чувствовал и не понимал.

Влюбился в Крым.

Всем и каждому могу посоветовать с полной ответственностью: если ни разу не были в Крыму или были в Крыму давно, в детстве, поезжайте снова. Сейчас в Крыму особенно. Не ждите высокого уровня сервиса, будьте готовы к сложностям и неприятным ценам, но пока в Крым не пришла общая апатия, там вы встретите тех людей, которые будут вам рады. И помимо солнечного и морского тепла вы получите ещё тепло человеческое, хоть праздник уже и закончился.

Ваш Гришковец.

P.S. Вот. В гостинице «Ореанда» стоят флажки рядом. Других нет. А это значит, что живут в гостинице только граждане Украины и России».

Напомним, что Евгений Гришковец включён в «чёрный список» деятелей культуры и искусства, составленный в 2015 году украинским министерством культуры.